Но как же последний зимний месяц коварен и переменчив в своём настроении! Завьюжит порой так, что и дороги не разглядеть, и рядом идущего человека не заметить, или вздумается ему в снежки играть до самого утра и позёмкой наступать на пятки прохожим. Иной раз он злобно трещит в заиндевелых кронах деревьев – нос не высунуть на улицу, а то вдруг расщедрится на солнышко. Погода на балтийском побережье в это время тоже непредсказуемая: бывает, водопады превращаются в настоящие музеи ледяных фигур, бывает, дождь хнычет и развозит на улицах грязь. А случается как сейчас: ещё половина срока до окончания календарной зимы, а на Сааремаа уже весна – пролётной птицей облетела остров и опустилась на землю. И самая она взаправдашняя: с подснежниками, ярким солнцем и счастливым, как лепестки незабудок, небом. Взять и полететь гулять на остров.

Всё вышло спонтанно – ветер тому причина. Когда он гоняет над Старым городом неповоротливые тучи, одну мрачней другой, и неугомонных жителей неба и крыш – чаек, понимаешь, что отправиться на целый день по Эстонским весям не очень удачная идея: то ли дождя жди, то ли снега, зонт, если непогода застанет на побережье, не помощник. А то и вовсе пурга природные маршруты-тропки заметёт. Притулишься тогда под какой-нибудь лесной красавицей-елью, и будут гренадёрки топорщить от смеха свои хохолки.Завтра обещают переменную облачность – шанс, что сквозь прореху унылого небесного полотна подмигнёт солнце. Что ж, это уже гораздо оптимистичнее. Отправляемся.

Ветер, словно былинку, перенёс самолётик на самый большой остров Эстонии, пару раз встряхнув его, как игрушечный макет. Не дожидаясь, пока пассажиры, нас было пятеро, ищущих острых ощущений, выберутся из тесноватого пространства авиамашины, солнце ударило в маленькие оконца-иллюминаторы – я выдохнула.

– Спасибо, погожий день нам привезла! – Юло широко улыбается, протягивает руку.
Рука у него большая и крепкая – такие руки у сильных и отважных людей бывают. По лицу его в разные стороны разбегаются морщинки – то ли Юло от солнца часто морщится, то ли он такой человек по жизни – жизнерадостно-улыбчивый.
С ним мы пронесёмся по Сырве и вернёмся в Курессааре – марш-бросок почти на сто километров! Юло за рулём как рыба в воде – не ведает устали. Дай Бог ему крепкого здоровья!

Что увидеть, что узнать?
Сырве – полуостров с непростой историей человеческих судеб и первозданной природой. Возможно ли соединить это воедино? Нужно ли? Сааремаа-Сырвемаа… Вроде и одно целое, а вроде и не совсем… Остров и полуостров разделяет чудо-речка Сальме – вода в ней течёт в обоих направлениях. Говорят, в довикинговые времена она была частью морского пролива.

Путешествие по Сырве – это интересные и познавательные открытия на любой вкус: найденные в окрестностях Сальме остовы древних кораблей Сальме I и Сальме II, церковь-маяк Ансекюла, лютеранская церковь в Ямая, расположенное у подножия моря Ямаяское кладбище и могила фотографа Карла Освальда Буллы, одного из родоначальников отечественной репортажной фотографии, редкие окаменелости Силурийского периода и каменные башенки известнякового берегового обрыва Охессааре и далёкие, напоминающие огромных птиц, ветряки.

Вокруг необъятная светлота. Полуостров наслаждается своим ясным и спокойным бытием. Ровное дыхание природы, ошеломившей первыми подснежниками. Цветы повыскакивали из обласканной тёплыми лучами земли друг подле друга – белоголовые колокольца зазвенели о скорой весне.

Как бы ни хотелось предаваться исключительно созерцанию, жизнь живописного полуострова неотделима от истории войн. О них напомнят памятники и монументы – их в этих местах немало.
Дорога из Курессааре тянется вдоль восточного побережья. Я пока не вижу моря, но знаю, что оно совсем близко и уже будоражит мою фантазию. Зато хорошо заметен высокий монумент в виде меча, на котором высечены рельефные лица воинов, и братское кладбище – ромбовидные каменные блоки с фамилиями погибших. Вблизи деревни Техкумарди произошла одна из самых кровавых битв времён Второй мировой войны на Сааремаа: поздним вечером 8 октября 1944 г. отступавшие немецкие войска прорывались через насмерть стоявшие советские подразделения.
В окрестностях Каймри полуостров пересекают остатки оборонительной противотанковой линии Лыпе-Каймри, сооруженной в 1941 г., – почти вросли в почву корявые надолбы-пирамиды. Странное зрелище со страшным послевкусием… А за ними, конца-краю не видать, – поля, поля и скатанные валики сена. Линия горизонта – зубчатая оборка леса.
В порту Мынту тоже несколько достойных внимания памятников: обелиск с барельефом торпедного катера в память о погибших в борьбе с немецкими войсками моряках торпедных катеров и массивный камень-памятник жителям, депортированным с полуострова.
Не забыть о стёртых с лица земли за годы Второй мировой войны деревнях, о погибших и отправленных на чужбину островитянах…
Порой море стонет от горечи – в его глубинах нашли упокоение люди, люди, люди, и вода в этой части Сааремаа кажется более солёной.

Аппетитный февраль
На несколько десятков километров ни души. Я ловлю себя на мысли, что на протяжении всего Сырвемааского пространства никого кроме нас нет. И во всём этом такая безмятежность: можно, не отвлекаясь, слушать рассказы Юло, наблюдать, как спешит на юг полуострова дорога, в какой-то точке маршрута, выбранной по карте случайно, можно организовать пикник на берегу и попробовать договориться с морем о том, чтобы оно всегда было ко мне благосклонно, потом побродить в окрестностях порта Мынту и от рыбаков получить в подарок копчёную рыбку, присесть на одну примечательную скамейку и осознать, что ты в шаге от необитаемой части острова, полуострова, пространства…
– Юло, здесь коптят рыбу? – я захлебнулась ароматом, разносившимся по побережью.
– Рыбаки, наверное, обедали. Погоди… – он заинтриговывает меня и через минуту приносит свёрток душистой салаки.
Какой аппетитный февраль!

Вперёд к заветной цели!
Мы всё ближе к заветному мысу, к маяку. До него уже недалеко – немного проехать и вон там, за изгибом берега, он возвышается и затмевает солнце.
У маяка давняя история – она берёт начало в 1646 году, когда он был примитивным светящим знаком. Потом маяк переносили, перестраивали, он не раз разрушался в ходе войн и восстанавливался. С 1960 года его монолитная конструкция (52 м от поверхности земли) стражем вздымается над полуостровом – путеводная звезда для кораблей, бороздящих непростой с точки зрения навигации Ирбенский пролив, и манящая путешественника достопримечательность полуострова.

Море… Сколько моря! И волнительно – от ветра, от волевого профиля береговой линии, от аромата пробуждающегося можжевельника, от неожиданно сложившейся поездки… Раскаты волн заглушают голос Юло и замирают на снимке – ребятишками мы играли в игру «Море волнуется, раз»… Море гудит так, как гудит большая раковина, стоит приложить её к уху. Его непоседливые шкодливые волны перебирают камни и выбрасывают их на сушу, намывая прибрежные каменистые валы. Счастливчик найдёт в них камень с дырочкой или даже куриного бога.

Маяк гордится своей давней историей. Она берёт начало в 1646 году, когда он был примитивным светящим знаком. Маяк переносили, перестраивали, он не раз разрушался в ходе войн и восстанавливался. С 1960 года его монолитная конструкция (52 м от поверхности земли) стражем вздымается над полуостровом – путеводная звезда для кораблей, бороздящих непростой с точки зрения навигации Ирбенский пролив, и манящая путешественника достопримечательность полуострова.
Стою, запрокинув голову. «Там, наверное, бр-р-р», – я поёжилась и потёрла озябшие руки. Чтобы подтвердить догадки, надо оказаться наверху и всё самой прочувствовать, не один раз глотнув ветра.
«У-у-у», – воет ветер, норовя столкнуть с площадки любого, кто решится на покорение вершины не в сезон.
Я бы решилась…

– Хотите подняться на маяк? – прошелестел ветер.
Женщина невысокого роста, хрупкого телосложения подошла так тихо, что я растерялась, откуда она взялась, эта фея с лучистым взглядом, – просто появилась и всё. Чудеса!
Я часто-часто закивала головой – она угадала мои мысли!
– Пойдёмте, – фея коснулась моего плеча. – А мне нужно тут прибраться. На днях дождь прошёл – вода сверху просочилась…

#Maailmaserval, или На краю света
Мы штурмуем маяк, как скалолазы-новички. Я беспокоюсь: как Юло поднимется в свои за восемьдесят?! Он держится молодцом, но чем выше, тем чаще переводит дух.
– Не спеши, отдыхай, – увещеваю я моего сопровождающего.
– Ничего, – он бодрится.
Цель близка. Потихоньку, ступенька за ступенькой, а их 248, мы добираемся до маячной макушки. Ветер со всей мощи ударяется о металлическую сетку, которой окружена площадка, – безопасность прежде всего. Та отчаянно дребезжит, но не сдаётся, а ветер продолжает буйствовать – пробирает до костей и порывается выхватить камеру из рук. Сетую, что через сетку неудобно фотографировать и ветродуй достал – просто экстремальные условия.
На площадке белеют стрелки-указатели – расстояние до Риги, Стокгольма, Ростока, Гданьска, Копенгагена, Готланда, Пярну, Курессааре, Таллинна… До берегов Латвии всего 30 км… С высоты хорошо просматривается коса. Она петляет и, сужаясь, вторгается в водную стихию Ирбенского пролива. Дальше к югу только мели и охраняемая природная зона Веситюкимаа. Образование островков не случайно – по легенде, не обошлось без Суур-Тылля. Островки то погружаются под воду, то обнажаются и становятся доступными – в хорошую погоду до них можно дойти пешком. Здесь гнездятся и останавливаются во время сезонных миграций птицы. Сейчас участок на оконечности косы облюбовала колония больших бакланов – сидят, скучают. Но мы туда не пойдём – сдует.

Однако не только птицы и восхитительные морские пейзажи поражают воображение. На полуострове, и особенно у мыса Сырве (Церель), являющегося крайней южной точкой Моонзундского архипелага, психологически сильнее воспринимаются отголоски трагических событий, происходивших в этом стратегически важном месте: падение в 1917 г. Церельской береговой батареи № 43, защищавшей Ирбенский пролив, и оборонительные действия в 1941 г. мощной батареи береговой обороны капитана А.М.Стебеля № 315.

Почти в начале косы тускнеют накренившиеся остатки береговых укреплений – того и гляди скоро их утащит море. Оглянулись на маяк и присвистнули – какое внушительное сооружение! Расположенный тут же двухэтажный дом, где раньше жили работники маяка, смотрится на его фоне просто игрушечным. В нём находится туристический центр и музейная экспозиция – вот где можно увидеть одновременно все эстонские маяки (в миниатюре, конечно). Жаль, но пока туда не попасть. Теперь до мая – я надеюсь вернуться сюда цветущей весной. Тогда и военный музей осмотрю – до него менее километра, и то, что осталось от «Стебельской» батареи…
И обязательно будет сторис – я выйду на связь на краю света…

Сложи башню и загадай желание
Штормовое настроение, царящее на восточном побережье, сменяется почти штилем на западе – ветер прогуливается по береговому обрыву Охессааре, но башенки из серых камней, возведённые до нас, не рушит, а ловко облетает и устремляется к ветрякам. Говорят, если сейды достоят до возвращения человека на Сырвемаа, то те идеи и мечты, которые посетили его в процессе их сооружения, обязательно реализуются.
Свою башенку я не сложила, значит, есть повод вернуться.
– Бери, – Юло протягивает мне увесистый, едва ли не килограммовый, плоский, как оладушек, камень, – будешь ножи точить.
Я представила, как это бесспорно полезное в быту приспособление утяжелит мой багаж.
– Куда мне такой!? – взмолилась я.
– На вот, этот меньше, – хрясь, и Юло расколол камень пополам.
…Тем временем мощные ветряные конструкции без устали крутили свои лопасти…

Дремлющее побережье пронизано светом – его так много, что глаза слезятся. Свет ныряет в море, преломляется и отражается в точке слияния морского простора и неба. Он гладит верхушки обескураженных погодной благодатью деревьев, словно подбадривает их, и никакого намёка на зиму – ни снега, ни ледяных торосов в море, ни шуги у берега. Чуднó.

Короткий зимний день, следуя за румяным солнечным кругляшом, стремительно катился к закату. Тёплая тихая радость поселилась в моём сердце после путешествия – я словно прочла добрую детскую книжку. И сколько бы времени ни пролетело с тех пор, тот день и поныне предстаёт для меня вдохновляющей и трогательной историей, поведанной на свой лад весёлым и всезнающим Юло и самим полуостровом. Я хочу провести на Сырве лето, я мечтаю жить на краю света…