Растёт в Измайловском лесу пень, фактурный такой. Кряхтит помаленьку, но с весной непременно оживает. Подобных захудалых пней и разных причудливых коряг в округе немало. Но этот пень знают все.
Жизнь кипит вокруг него. Посудите сами. Белки, одна ещё в серой шубке, другая, модница, уже в лёгкую рыжую одёжку облачилась, возмущённо цокают, гоняются друг за другом. Большие синицы недовольно верещат, взывая к справедливости: из-за нахальных, на их взгляд, белок они не могут подобраться к угощению. Лазоревки, хоть и миниатюрны, но своего не упустят – ловко пикируют на пнёвые неказистые выступы и соперничают со своими более крупными сородичами. С ближайшего дерева раздаётся громкий посвист «тью-тью-тью». Поднимаешь голову – кто там такой шумный объявился? А птица уже тут как тут – это поползень. Он наспех набирает в клюв несколько семечек, укладывая их рядком, и молниеносно прочь – спешит попрятать добычу в трещинки древесной коры. Есть среди пернатых гостей любитель подсушенного белого хлебушка – это дятел. Сначала он наблюдает, прячась за стволом дерева: то выглядывает, то на несколько прыжочков спускается ниже и, наконец, решается – подлетает.
Неожиданно поблизости раздаётся резкий дребезжащий крик. Что случилось, что случилось? Оказывается, любительница желудей пожаловала – сойка. Это умная, осторожная и красивая птица с голубым «зеркальцем» на крыле. Встрепенулась, подняла свой пёстрый чуб и целенаправленно – на пень. Мелких птах как ветром сдуло – не по душе им замашки вздорной сойки. Больше всего её интересует арахис – собрала все орехи, ни крошки не оставила остальным.
Надземную поверхность корней облюбовал тёмно-зелёный мох – пенёчек сразу преобразился и стал похож… На что? Смотришь со стороны – настоящий стул. Вон и спинка есть – сохранилась широкая часть древесной коры. Если взглянуть сверху, то это настоящая гора с кратерами – образовались-утрамбовались на нём несколько миниатюрных ровных площадочек. Эти отделённые перегородками участки пня и служат гостеприимным столом: сюда люди насыпают семечки подсолнечника и овсяные хлопья, измельчённые грецкие орехи и цельный арахис, раскладывают кусочки фруктов и сушёных ягод – ну чем не продуктовая лавка?!
Укромные пнёвые подкорневые ниши нравятся другому обитателю леса – полевой мыши. Её узнаешь сразу – вдоль охристо-сероватой спинки, словно нарисованная, тянется чёрная тоненькая полоска. Мышь объявилась год назад: осмотрелась да так и осталась здесь жить. А почему бы и нет – тепло, хищник не достанет, корм, можно сказать, всегда под лапкой. Высунет зверёк носик из норки, принюхается – мышиные усики затрепещут, и подберёт то, что птицы не доели. Иногда, осмелев, мышь взбирается на пень-гору, жмурится от удовольствия – столько яств!
Однажды нерадивые белки так разыгрались, что все орешки ненароком смахнули пушистыми хвостами. Разволновались, конечно, а ничего уже не поделать. Зато мышенька наелась досыта. Бывают, правда, и неудачи. Вскарабкалась как-то она на самую макушку пня и уже предвкушала вкусный обед, как вдруг с истошным криком налетела сойка, растрёпанная и воинственная. Мышка от испуга замерла и, потеряв равновесие, кубарем свалилась-скатилась на землю, так ничего из съестного не схватив.
В общем, суматоха у лесной столовой продолжается изо дня в день – пню некогда скучать и хандрить: то надо птиц созвать, покормить да проследить, чтобы не поругались между собой, то для белок и мышек орешков припасти, то о себе позаботиться.
С наступлением мая накал страстей утихает: пернатые жители леса заняты важным делом – обустраивают гнёзда и выводят птенцов, а люди, которые наблюдают за птицами, коли, их нет, про пень забывают. Тот погрустит-погрустит, оглянется, а вокруг – лето долгожданное!
