Ну что, поехали?

Окраина посёлка Красная Пойма находится на возвышенности – долина как на ладони. За разрисованным в сельскохозяйственно-животноводческой тематике забором отдыхают вóроны, рядком расположившись на останках бетонных опор. Подражая вóронам (не специально), отряд любителей птиц выстроился в ряд: развернули зрительную трубу, достали бинокли, фотокамеры – картина «Обозреваем окрестности». Погода как по заказу: нехолодно и светло вокруг, душевно. Кучевые облака с разрывами и рваными краями плывут каждое само по себе, но раз за разом они задевают друг друга, наслаиваются и образуют такие живописные ряды – загляденье! Хочется фотографировать небо над полями и над лесом, просто небо, просто облако…
– Глядите, деревенские ласточки! – Мария указала на присевших на провода птиц. – Не улетели ещё…
Дорога, как волшебная стёжка-дорожка, ведёт к известному с XV века селу Дединово. Там же и переправа через Оку. Вдалеке ясно-голубым маяком светится купол церкви Казанской иконы Божией Матери. Правее, на возвышающемся над рекой холме – храм Святой Троицы. Он уже в другой части населённого пункта. Здесь в Оку впадает, продолжая Цну, искусственно созданная речка Ройка. Она и разделяет село на западную и восточную части.

 Едва не сорвавшаяся переправа

На Дединовской переправе всё готово к отправке. На небольшом несамоходном пароме всего несколько машин. Капитан буксирного катера КС-131м ждёт отмашки.
– Успеем, – кивнула Мария на мой вопросительный взгляд. – Одним глазком посмотрим, вдруг они у кукурузного поля.
Журок не было, только щеглы верещали на заселившем близлежащий пустырь репейнике. Тогда к переправе! Микроавтобус подлетел почти к краю, вытряхнув разволновавшихся путешественников, – опоздали! Мария присела, как пантера перед броском, готовая перепрыгнуть увеличивающиеся между паромом и берегом сантиметры.
– Пассажиров потеряли, – радостный возглас обескуражил.
– Тормози! …мать, – понеслось навстречу опоздавшим.
«Переправа, переправа! Берег левый, берег правый», – вспомнилось из поэмы «Василий Тёркин». А у нас берег ближний, берег дальний…

– Хотите увидеть многоярусные гнёзда вóронов? – заинтриговал Григорий, когда река осталась позади. – Тут недалеко.
Действительно, и километра не проехали, рядом с дорогой – опоры ЛЭП. Внутри одной довольно внушительный слой веток – вóроновы жилища. Птицы не используют прежнее гнездо, потому что в его толще активно размножаются насекомые-паразиты и досаждают птенцам, а сооружают себе квартиру этажом выше. Итого четыре гнезда.

На солнце сверкнуло голубое зеркало птичьего крыла – сойка перелетела через дорогу и скрылась в гуще леса.
– Интересная птица, – отметил Григорий. – Если видите, что она несёт в клюве один жёлудь, это не так. На самом деле у неё их штук восемь – в подъязычной впадине прячет*. Но в силу своей жадности она не бросает добычу – оставшийся жёлудь умещает в клюве. В общем, не верь глазам своим!

Первая встреча

В поле, не доезжая посёлка отделения совхоза «Дединово», кормились серые журавли. Ох, не зря сюда заехали – нашлись красавцы! Но и десяти минут не прошло, как птицы, одна за другой, поднялись с поля и пошли то ли за Лисьи Норы, то ли на поля между рекой Цна и её старицей (старым руслом).

Надо отправляться дальше. До реки, как хочется ею полюбоваться, рукой подать – всего лишь проехать населённый пункт. Вытоптанный кусочек берега аккурат для двоих, и то кому-то придётся на одной ножке стоять. Обилие вынесенной на берег ряски, несметное количество засохших, с душком, раковин моллюсков.

Провороненная картошка

– Я в прошлом году, когда ездил с вами, картохи набрал! – вспомнил Володя, наш водитель. – Её машины в таком количестве везли, что она падала – только собирай.
Народ загорелся: вот бы домой привезти!
– Она в любом виде хороша: мы её и жарили, и суп варили, и пюре отменное, а главное – вкусная, – Володя продолжал нахваливать любимый многими овощ и давил на газ.
– Сдаётся мне, сюда и свозят картошку, – намекнул Григорий, сопровождая взглядом оставшееся позади основательное, похожее на хлев или склад для хранения продуктов строение. – Может, остановимся?
Микроавтобус набирал скорость. Навстречу мчались грузовики, доверху наполненные желанным картофелем, который почему-то и не думал падать.

Много канюков не бывает

Канюки не раз встречались на пути: кружили над убранными полями и зависали по-канючиному. Пока ехали к месту предполагаемого наблюдения за перелётом журавлей на ночлег, то и дело останавливались. Всё повторялось: птицеподсматриватели устанавливали зрительную трубу, к глазам подносили бинокли и фотокамеры и замирали, выискивая тёмные силуэты хищников.
Когда показался отреставрированный храм Вознесения Христова села Любичи, замелькали милые сердцу пейзажи – валики соломы, в особом ритуальном порядке сложенные на убранных полях. И тут же на одном из них, почти у дороги – канюк. Мчащиеся мимо машины ни капли не пугали его.
– Остановите, остановите! – заверещали бёрдвотчеры.
Почуяв неладное, он тот час оставил свой наблюдательный пост и забрался на макушку самого высокого столба. Ждали, мысленно приманивая и умоляя попозировать, но тщетно – переместился ещё дальше. За Любичами случилось дежавю: канюк и все снова высыпали на дорогу. Застряли надолго – внимание привлёк молодой малый подорлик, важно восседавший на высохшем, как клюка Бабы-яги, деревце. Внушительная по числу птиц стая скворцов инспектировала поле. Несколько раз мелькал серый сорокопут – более крупный представитель рода жуланов, прилетевший на смену обыкновенному сорокопуту.

Вечерние посиделки

Предвкушение вечернего перелёта журавлей. Волнение нарастает – будто самим в полёт.
– Мы их не пропустим – услышим, – Григорий колдует над мощной оптикой.
Небольшая прогулка вдоль канала реки Шья в поля-луга, в сторону дубовой рощи. Далеко лучше не уходить – до заката менее часа. До слуха доносятся предзакатные переговоры непоседливых пеночек, позывки зябликов, напоминающие «пиньканье» больших синиц, и переливчатые голоса рванувших к лесу зеленушек. Светлым пятном выделяется где-то у горизонта серый сорокопут.
– Летят! – радостный возглас Марии заставил встрепенуться.
Журки, курлыча, прошли над лесом. Далеко, но силуэты узнаваемы – трогательная сцена. Неровная прерывистая линия потянувшихся на ночлег птиц многоточием в вечности смотрелась на оскудевшем красками небе.

До мечты рукой подать

Солнце закатилось, и сразу резко потемнело и похолодало – впору включить ночник и обогреватель. «Что в таких потёмках можно разглядеть?» – по спине пробежал озноб. Ребят долго не было: всё бродили в ночи. Истинные натуралисты: им ни по чём ни комары, ни опустившиеся зябкие сумерки. В качестве награды – ещё одна припозднившаяся стая.
Мария вернулась к микроавтобусу раньше остальных.
– Вторая группа проследовала. Видели? – она светилась счастьем. – До этого бекаса слышала, затем заметила в полёте. Григорий тоже его слышал со своей стороны. Мы сверились – всё совпадает.

Я знаю, о чём она думала: о своих наблюдениях, которые предстояло систематизировать для отчета о наименовании и количестве зафиксированных видов. По дороге обменивались впечатлениями, делали предварительные пометки. Позже будут попытки подсчитать журавлей по фотографиям, чтобы подтвердить цифру, полученную Григорием при визуальном подсчёте – без малого 600 птиц! Ещё немного, досчитали бы и до 1000! Кто знает, может быть, после нашего отъезда была ещё одна замешкавшаяся на полях стая?

* здесь скорее подразумевается полость растягивающегося пищевода, т.к. подъязычной впадины (мешка) как таковой у сойки нет (у некоторых других врановых она хорошо выражена, например, у грача).